Накануне Госдума приняла поправки, закрепляющие упрощенное получение гражданства соотечественниками, решившими принять участь в госпрограмме переселения. Несмотря на то, что программа запущена (в ряде случаев формально), очевидно, что она требует существенных изменений в законодательстве. Об этом говорят сделанные подсчеты: для того, чтобы соотечественнику тронуться с места, где он жил, ему нужны подъемные не менее 30-40 тыс. евро на человека. Оправдывает ли себя программа \"великого переселения народов\" и каковы ее главные проблемы реализации? Об этом и не только в интервью Накануне.RU рассказал первый заместитель председателя комитета ГД по делам СНГ и связям с соотечественниками, директор Института стран СНГ Константин Затулин.
Вопрос: Госдума утвердила упрощенный порядок получения гражданства для участников программы переселения соотечественников. Как бы Вы оценили необходимость принятия этих поправок, и какие будут дальнейшие шаги?
Константин Затулин: То, что принято Госдумой – это дополнение в закон \"О гражданстве\", которое бессрочно предоставляет гражданство тем, кто решил принять участие в программе переселения в РФ, по упрощенному варианту, которое не требует ценза оседлости, подтверждения источников дохода и других формальностей.
Это, безусловно, правильный шаг. Но наши предложения должны быть гораздо радикальнее. Мы должны были сохранить упрощенный порядок получения гражданства всем нашим соотечественникам, которые могут и хотят претендовать на российское гражданство – не только участникам программы.
Надо сказать, что программа переселения идет с большим трудом. Частично вопрос о стимулах принятием поправок предлагается решать, но я считаю, что их в настоящее время явно недостаточно. Самая коренная ошибка – формально бюрократическая, и оттого еще более горькая. Она заключается в том, что в отношении вынужденных переселенцев, которые сегодня живут в России, уже много лет не выполняются нормы закона, который предполагает наделение их жильем. У нас выдается примерно 1 тыс. жилищных сертификатов в год вынужденным переселенцам, в бюджет будущего года заложено всего 920 таких сертификатов, между тем, число вынужденных переселенцев, нуждающихся в жилье, составляет 28 тыс. человек. Если в таком темпе обеспечивать их жильем, то они, если не вымрут к этому времени, то только через 28 лет получат необходимое жилье.
Ясно, что это люди, которые приехали в Россию еще до программы добровольного переселения в самые тяжелые годы. Если бы мы продемонстрировали настоящее гостеприимство по отношению к переселенцам, то у нас сегодня был бы вал желающих переселиться в Россию, между тем, переселенцы в России продолжают \"мыкаться по углам\", очень часто пополнять армию безработных, а иногда они \"ударяются\" в криминальные структуры, просто потому что у них нет другого выхода. Это серьезнейший упрек нашей работе – как законодателей, так и исполнительной власти, и он должен быть, безусловно, поправлен.
Вопрос: Как Вы считаете, изменится ли ситуация со стимулами после принятия закона \"О соотечественниках\", который, как известно, сейчас дорабатывается?
Константин Затулин: Этот законопроект дорабатывается очень медленно. Мы начали прорабатывать этот законопроект в одной обстановке, а сейчас сложилась совершенно иная обстановка, которая требует качественно нового подхода. За это время целый ряд стран приняли льготное законодательство по отношению к своим соотечественникам. Речь идет и льготах по гражданству, и о льготах по поступлению в вузы, и о льготах по визовому режиму. Что касается нас, то мы топчемся на месте в вопросе о льготах, потому что однажды решили, что все, связанное со льготами, надо придать анафеме из-за коррупции, возможного неправильного использования. Но даже издержки от неправильного использования льгот в отношении соотечественников не идут ни в какое сравнение с политическим эффектом от их льгот нашей диаспоре. И до сих пор в этом вопросе не удалось обеспечить взаимопонимание – как внутри законодательного корпуса, так и в рамках федеральных властей.
Мы в этом законе пойдем либо по пути косметического изменения, либо мы будем его кардинально менять – значит, надо будет пойти на какие-то жертвы в счет федерального бюджета, потому что всякие льготы имеют свое стоимостное обновление.
Пока на пути к этому стоят жесткие позиции Минфина и других структур, которые не готовы сегодня разговаривать о финансируемой всерьез программе соотечественников. У нас на нужды соотечественников выделяется 400 млн руб. в год – сумма смехотворная, если иметь в виду размеры нашей диаспоры и проблемы, с которыми сталкиваются наши соотечественники хотя бы в ближнем зарубежье, где идет борьба за русский язык, за умонастроения и историческую память. Нам придется тратить средства для того, чтобы утверждать не только свой образ настоящего, но и свой образ прошлого, потому что есть страны, такие как Украина, которые перечитывают прошлое, и строят на этом внутреннюю, а, может быть, и внешнюю политику. У нас выбора нет, если мы не хотим столкнуться через поколение с враждебным соседним государством и населением, которое воспитано в духе ненависти к России, ее прошлому и настоящему.
Вопрос: Известно ли, когда законопроект будет, если не принят, то доработан?
Константин Затулин: Сначала предполагалось, что это будет сделано к ноябрю, но теперь уже речь идет о том, что это может быть сделано к конгрессу соотечественников, который намечен на весну будущего года.
Вопрос: На Ваш взгляд, оправдывает ли себя программа переселения соотечественников в настоящее время?
Константин Затулин: Безусловно, нет. Она как политическая декларация – прозвучала – Россия заявила, что в случае необходимости готова принять переселенцев. Но если говорить о программе как об эффективном инструменте, то она никакой критики не выдерживает – это мертворожденная программа.
Во-первых, она начинает все с чистого листа, как будто не было предыдущей истории. Во-вторых, программа \"сплавляет\" большую часть проблем по обустройству и трудоустройству добровольных переселенцев регионам. Программа носит характер федеральный, но средства на реальную адаптацию должны быть найдены в региональных бюджетах. Естественно, регионы сопротивляются этой программе, хотя есть пилотные регионы, где молодые и энергичные губернаторы хотят продемонстрировать свое желание участвовать в ней, и то у них возникают огромные трудности.
Наконец, третье обстоятельство. Мы стали заложниками формального подхода в вопросе, откуда, прежде всего, стимулировать переселение. Большого ума не надо открыть переселенческие пункты в Симферополе, Севастополе, в Крыму или северном Казахстане. Но правильно ли будет, думая о проблемах наших взаимоотношений с Украиной, Казахстаном, Белоруссией, стимулировать выезд из этих стран? Программа на этот вопрос не отвечает. Но тогда должны быть внутренние инструменты. Этот вопрос остается висящим в воздухе.
ФМС пооткрывала свои пункты в Харькове, Симферополе – зачем? Чтобы оттуда людей вывозить? И что будет с Украиной через поколение, если вывезем всех русских? Действия ФМС, таким образом, сугубо формальны. На мой взгляд, мы должны вести работу по переселению в странах Центральной Азии, в Закавказье, мы должны, по всей вероятности, вести работу в Эстонии. Не думаю, что это должно делаться в Латвии, где русских больше и где они себя защищают численностью. Не нужно паниковать и вести русских из Украины – это кризис русского фактора в этой стране – ключевой стране, за влияние на которую идет острая борьба между нами, американцами, а также внутри самой Украины – между Западом и Востоком страны. Нужно бить по рукам за попытки вытаскивать оттуда русское население.
Прогнозы переселения провалились как в прошлом, так и в этом году – переселение мизерное, поэтому переселенцев хотят \"нагнать\" откуда угодно. Сейчас речь идет о сотнях переезжающих семей – десять раз пересчитанных и удвоенных, но не о тысячах.